соседи
Должок
Она в переходе не просит подачек.
Тележку толкает упрямо вперёд,
В которой когда-то возила на дачу
Рассаду. (Кормилец, зарос огород...)
Всегда деловито-ворчлива. Пальтишко
Почти что по моде, пускай велико;
И даже кроссовки порвались не слишком,
Зато ведь и пара нашлась целиком!
Чуть свет на работу спешит, как и прежде,
Дебелым развалинам — вечный пример.
Годков пятьдесят отпахала прилежно,
Назначили пенсию: тысяча рэ...
«А вы, современные, жить разучились,
С одежкою вместе кладёте еду
В пакете одном… Мне на барскую милость
Рассчитывать глупо. Сама всё найду!»
Контейнер у ЖЭКа, помойка у дома...
Прошляпишь — и дворники всё заберут!
Топ-топ... Семенят, семенят по району
Костлявые ножки. Продуман маршрут.
Ко мне обернулась она неохотно,
Насквозь её взгляд подозрительный жёг.
Но стольник взяла — как налог подоходный.
Ступай, мол, себе. За тобою — должок.
2009
http://www.youtube.com/watch?v=lAvcmWK7jVE&feature=related
Сосед
Он занимал немаленький метраж,
Не соблюдал помывочные смены,
Не замечал из сахарницы краж,
Но главное — пытал весь дом Шопеном.
Рояль бренчал и утром, и в обед —
Большой рояль, блестящий, старый, черный.
И утомлённый музыкой сосед
Решил прибегнуть к помощи закона.
Вот время было — так легко вопрос
Решить… И пианист исчез навечно.
Сосед его вещички перенёс
В кладовку, а в рояле спрятал гречку.
Менялись мода, власть и города.
Хозяин не завёл, увы, семейства.
Он жил и жил. Ни бедность, ни беда
Покоя не нарушили злодейства.
Туманом серым — брёл себе в киоск
И стлался возле дома тенью тусклой.
Шуршал в тиши. Сутулый, как вопрос,
А где же наказанье за «искусство»?
Но Бог не забирал его с земли:
«Anonymus?» Без подписи не примем!
Ворота во владения Мои
Открыты лишь тому, чьё знаю имя".
Ну, а чего не жить? Как хорошо —
На личной кухне чай гонять с печеньем…
Но кто-то к деду в голову вошёл
И твёрдо застолбил свои владенья.
И что давно сгноенному за блажь,
Селиться здесь — с роялем непременно?
…Но занял он законный свой метраж
И по ночам играет там Шопена.
2010
Война
Как страшно, но надо идти и стрелять.
Из тёмных дворов, закоулков, подъездов
Ползёт мне навстречу зловещая рать,
Плодится, как будто подослана бездной.
И кажется, город не помнит людей,
Сошедший с ума, посеревший от дыма.
Ни лозунгов, ни вдохновенных идей.
Как глупо. Как жутко... и необъяснимо!
У воронов — смерти предвестников — слёт,
Заносит судьба угрожающий коготь.
А кем был солдат нарисованный тот?
Как трудно — нажать на курок и не дрогнуть...
Но валятся трупы, как мухи под стол…
«Быстрей заряжай... На авось не надейся».
Закон здесь понятный, закон здесь простой:
Не ты, так тебя, не добро — так злодейство.
«Стреляй и патроны, смотри, береги.
Кого тебе, мама, здесь может быть жалко?
Ведь это не люди, ведь это — враги!»
...Мы вечером с сыном играли в стрелялку.
2008
На остановке
Так ждать автобуса! Как будто он корабль,
Последняя надежда Робинзона,
От острова «Какой сырой ноябрь»
К родному континенту «Вот и дома».
Глядеть в пустой туманный горизонт,
Секундной стрелкой делая зарубки,
Боясь, что никогда он не придёт,
Голодной болью мучиться в желудке…
Во всем ветрам открытом шалаше
Из битого стекла — нещадно мерзнуть
Без мыслей. И бесчувственно уже
Стихами разбавлять тоску и прозу.
Обманываться — сколько можно раз!
Чужое судно — даже не заметит...
Дождаться! Неоправданный экстаз.
Автобус приплывёт. Корабль приедет.
Бежать к нему! Цепляться — не уйдёшь!
И видеть, как посмотрит обречённо
К скамеечке примёрзший грязный бомж,
На острове никем не приручённый.
2003
Полнолунное
Опять зловещая луна
Найдёт в стогу свою иголку -
Так наступают времена
Кровавых мальчиков и долга.
И беса нового рука
Не дрогнет бросить те же карты,
Чтоб из окошка кабака
Увидел Принцип Фердинанда.
2014
Мужичок
Мужичок тихонечко пил пиво.
Маленький кургузый мужичок,
От домашних баб своих сварливых,
Спрятавшись под деревом —
он мог
Задержаться?! Всё-таки — работа,
Служба! При охране гаража.
Право он имеет! Да чего там…
Просит каплю роздыха душа.
Лёгкая дешёвая награда —
— Медленно, со вкусом, из горла.
Надо человеку! Очень надо!
Парочку минуток — и пора.
Жизнь-жестянка! Хорошо в тенёчке…
Витьке завтра должен сто рублей...
Дочка-переросток рожу корчит,
Выкинула… Как его? — фортель!
«Мерседесы», «Жигули» и «Форды»...
В должности, известно, мы не пьём.
Нет, по-русски верно будет — фортель…
… Молодые девки — за рулём!
Нет, ему ни капли не завидно!
Тоже мне, крутые, твою мать!
У него, быть может, инвалидность —
Нет, иди… работать… охранять…
Без толку, он спрячется, ей-богу!
Кто там испугается, да брось!
Ну, нажмёт на кнопочку-тревогу,
Все живут сегодня на авось.
Брюки постирать жена не может,
Кормит чёрте чем, он исхудал!
Иногда на утро так корёжит,
Силы больше нет, не те года!
А сама-то — толстая корова,
Молодая — стройная была!
Тоже ведь, конечно, не здорова,
Любит поорать… Да не со зла…
Надо ей с получки — хоть колготки,
Только вот с долгами… разберусь.
Да и дочке…эти… как их… ботки…
Эх, ты, мать Россия, матка Русь!
Что так человеку ныне худо,
Что так на душе темным–темно?
Продали всё, вывезли иуды,
Им-то, окаянным, всё равно…
Вот сейчас бы воблы! Рупь, пятнадцать…
Иль шабаш? Иль всё-таки, хорош?
Ничего, одну всего…
Эх, братцы!
Нас за три копейки не возьмёшь!
2005
Старушка
Старушка — носочки в зайчиках,
Случайная, неформатная.
И как она здесь не смятая
Средь девочек и средь мальчиков?
Колготки зашиты детские.
И точно — она — неместная.
Москва ведь не верит старости,
Глаза отведёт презрительно.
Быть слабым здесь унизительно,
Достойно одной лишь жалости.
Москва ведь не верит бедности.
Да разве же дело во вредности?
— Москва верит черным «Бентли».
Сердца у нас всех — добрые.
На каждом углу у нас — церкви.
А в каждой душе у нас — доллары.
Я тоже — невиноватая,
А деньги храню — в Ахматовой.
Мы сотканы — безразличием,
Мы рядом — окаменелые.
И это и есть — приличие,
А не носочки белые.
Как можно — к лежащему кланяться?
Упал — значит, был — пьяница.
Брезгливо подвинется девочка,
Хорошенькая и ладная,
Колготочки стильной сеточкой,
А бабушка — дышит на ладан.
Да мы не такие уж снобы,
Самим бы дожить — хорошо бы.
Пусть хрупкую эту ракушку,
Морскою волною выбросит.
Но Бог больше любит — бабушку,
И бабушка всё вынесет.
А девочку модную… Что же?
Её любит Бог — тоже.
2000
Подъездно-соседское
ГАЗОН
Чем пьянее, тем позднее,
Что теперь держать фасон?
Всё увяло. Зеленеет
Лишь искусственный газон.
Воздух серый, пеплом полон.
Трудно плакать и смотреть.
Начинает шоу клоун,
А заканчивает смерть.
Шут – он тоже не железный
И играет кое-как.
Все давно под стол залезли,
Веселится лишь дурак.
Чем позднее, тем пьянее...
Кто с пелёнок не привит,
Тот, как травка, зеленеет
И на солнышке блестит.