Подслушанный разговор
— Ты все врёшь! Вот в который раз — врёшь мне…
— С чего ты взяла? Когда я тебе врал?
— Да вот только что и соврал! Ты где вчера был? Я ждала тебя здесь, всё приготовила, а ты?
— Говорю же, меня задержали… дела. Зато теперь мы с размахом... прямо сейчас и отметим, да?
— Ну, не знаю. Не хочу я уже ничего отмечать, — она капризно отвернулась.
— Валь, ну ладно тебе… ну что ты вечно… Я же люблю тебя!
— Ага, любишь… Ты Верку свою любишь. Я всё знаю, между прочим. Что ты ей подарил?..
— Ничего я ей не дарил!
— Как — ничего? А перчатки?
— Да какие ещё перчатки?
— Какие? Красненькие, хорошенькие такие. Она сама мне показывала, хвасталась. А мне что принёс на день рождения? Шарфик дешёвый?
— Валь… Валь, она всё выдумывает. И шарфик, между прочим, смотри — качественная вещь. Видишь, какой тёпленький… ну давай я тебя закутаю… вот так… ну? Ну? Хорошо моей девочке? Тепло моей маленькой?
— Тепло… — ворчливым голосом проговорила она, но лицо её уже расплылось в довольной улыбке. — Ладно уж… Ты ведь меня любишь, меня, да? Не Верку?
— Да ты что, солнце моё! Она страшная, старая… Одеваться совсем не умеет. А ты у меня такая! Ну давай — за день рождения, да?
Валера обнял одной рукой свою Валю. «Всё-таки, и правда, красивая она у меня, — подумал он, — хорошая… А перчатки я зря Верке подарил, надо было Вальке отдать, под цвет шарфика».
— Ладно… — и Валя кокетливо встряхнула распущенными волосами. — Только давай отмечать не здесь, а? Давай пойдём в уютное местечко какое-нибудь… Посидим там, пообщаемся нормально… только ты и я, давай?
— Давай, дорогая, сегодня — всё, как ты хочешь.
Два бомжа встали и прогулочным шагом, в обнимку, пошли прочь от автобусной остановки. В руках у Валеры была пластиковая бутылка, на шее у Вали — поеденный молью шарф.
— С чего ты взяла? Когда я тебе врал?
— Да вот только что и соврал! Ты где вчера был? Я ждала тебя здесь, всё приготовила, а ты?
— Говорю же, меня задержали… дела. Зато теперь мы с размахом... прямо сейчас и отметим, да?
— Ну, не знаю. Не хочу я уже ничего отмечать, — она капризно отвернулась.
— Валь, ну ладно тебе… ну что ты вечно… Я же люблю тебя!
— Ага, любишь… Ты Верку свою любишь. Я всё знаю, между прочим. Что ты ей подарил?..
— Ничего я ей не дарил!
— Как — ничего? А перчатки?
— Да какие ещё перчатки?
— Какие? Красненькие, хорошенькие такие. Она сама мне показывала, хвасталась. А мне что принёс на день рождения? Шарфик дешёвый?
— Валь… Валь, она всё выдумывает. И шарфик, между прочим, смотри — качественная вещь. Видишь, какой тёпленький… ну давай я тебя закутаю… вот так… ну? Ну? Хорошо моей девочке? Тепло моей маленькой?
— Тепло… — ворчливым голосом проговорила она, но лицо её уже расплылось в довольной улыбке. — Ладно уж… Ты ведь меня любишь, меня, да? Не Верку?
— Да ты что, солнце моё! Она страшная, старая… Одеваться совсем не умеет. А ты у меня такая! Ну давай — за день рождения, да?
Валера обнял одной рукой свою Валю. «Всё-таки, и правда, красивая она у меня, — подумал он, — хорошая… А перчатки я зря Верке подарил, надо было Вальке отдать, под цвет шарфика».
— Ладно… — и Валя кокетливо встряхнула распущенными волосами. — Только давай отмечать не здесь, а? Давай пойдём в уютное местечко какое-нибудь… Посидим там, пообщаемся нормально… только ты и я, давай?
— Давай, дорогая, сегодня — всё, как ты хочешь.
Два бомжа встали и прогулочным шагом, в обнимку, пошли прочь от автобусной остановки. В руках у Валеры была пластиковая бутылка, на шее у Вали — поеденный молью шарф.