Клизма

Она мечтала о нем с первого класса. Учился он в параллельном, а жил на соседней улице. Дети из других дворов считались чужаками, так что вместе они не играли, и компании у них были разными. Встречались только в школьных коридорах, но она ни разу не поймала на себе его взгляд. Может, он смотрел тогда, когда она отворачивалась?

Дружить не дружили, но в их городке ничего ни о ком не утаишь. Почти весь их выпуск поехал поступать в ближайший город-миллионник, и Игорь — она знала, — отдал документы в тот же институт. Учился он хорошо, так что были шансы, что оба пройдут.

Пока сдавали экзамены, каждый устраивался, где мог, Олеся, например, поселилась у двоюродной тетки. На экзаменах она его видела  – Игорь сидел в том же потоке на сочинении, стоял в коридоре, зубря математику. Когда вывесили списки, Олеся в панике пробежала их трижды. Сначала увидела фамилию Игоря, а уж только потом свою. Они оказались в одном списке, на одном факультете, даже баллов им начислили одинаково.

В конце августа она заселилась в общагу и пошла смотреть расписание. Факультет поделили на группы, и Игоря — чудеса продолжались! — тоже зачислили в ЭФ-1. Одна группа, одно общежитие — неужели такое возможно? И они друг другу не посторонние — из одной, все-таки, школы. Как говорится, есть повод для знакомства, ведь в чужом городе так одиноко.

Ее лучшая подружка уехала поступать в Москву, не поступила, но осталась там работать продавцом в супермаркете. Жаль, конечно, но… Возможно, это и к лучшему. Неразлучная подруга в этих делах не помощник, скорее наоборот — надо повсюду ходить и общаться исключительно с ней, и при таком раскладе  шансы на сближение с Игорем были бы минимальны.

А мечты продолжали сбываться. Куратор собрала их группу за несколько дней до начала занятий и предложила «в целях налаживания дружбы внутри коллектива» поехать на небольшую автобусную экскурсию по историческим местам с ночевкой в монастыре. Паломниками они не были, но монастырь предоставлял гостиницу для туристов, надо только соблюдать правила поведения, не курить у всех на виду и не одеваться — «девочки, это вас касается!» — чересчур вызывающе. В храм надевать косынки и юбки, а за его пределами никто следить не станет.

Игорь заметил ее еще на собрании, сразу после него подошел и сказал обрадовано:

— Привет, и ты тоже здесь? Классно! Как решила – поедешь?

— Привет! Поеду. А ты?

— Ну и я тогда тоже.

 

***

 

Олеся преисполнилась надежд и тревог. Она тщательно продумала, что, что станет надевать в том или другом случае, какие футболки ей взять, какие джинсы. Юбки у нее не было, и она положила с собой палантин  — намотать на бедра, будет стильно. Особенно ее волновали волосы — она отрастила себе «по плечи», нужна укладка, а как их уложишь, если не взять с собой фен?

— Ты словно на месяц собралась, — хмыкнула соседка по общежитию — худющая, как жердь, второкурсница. — Еще лекарства с собой не забудь, что мамочка притаранила.

Мама, действительно, приезжала проверить, как она устроилась в общежитии, и привезла ей целую сумку лекарств.

— Спасибо, что напомнила, — сказала Олеся.

Действительно, не мешало кое-что взять, хотя бы от головной боли и отравления.

Рюкзак получился объемным. Когда она подошла к автобусу и поставила ногу на ступеньку, рюкзак потянул ее обратно, но тут же стал невесомым. Кто-то подхватил его и приподнял вверх, слегка подталкивая ее сзади.

Это был Игорь.

Не сговариваясь, они сели вместе в самом конце автобуса и весело проболтали всю дорогу, не слушая, что вещает в  плохой микрофон грузная тетенька-экскурсовод с каплями пота на лбу — кондиционер в автобусе почти не работал.

Но им было все равно. Игорь достал из кармашка переднего кресла забытый кем-то журнал и обмахивал себя и ее. Они обсуждали школьных учителей, знакомых, прочитанные книжки, любимые фильмы и музыку… Оказалось (а она даже не сомневалась, это он раньше не знал), что у них столько общего! «И как это мы с тобой до сих пор не нашлись?!» — много раз повторил Игорь. Они соприкасались коленками и локтями, как будто случайно. И Олеся видела в его глазах восхищение узнавания, понимала, что очень-очень ему нравится.

Автобус пару раз останавливался, их покормили в забегаловке с липкими деревянными столами без скатертей. Кормили слипшимся картофельным пюре и подозрительными котлетами, и Олеся незаметно от Игоря полезла в косметичку с лекарствами (мама всегда говорила:  если ешь в незнакомом месте, выпей таблетку).

На экскурсии по деревянному зодчеству они везде ходили вдвоем, Игорь постоянно подавал ей руку — и когда они лезли по шаткой лесенке на второй этаж дома зажиточного крестьянина («ничего себе, зажиточный, ты бы хотела так жить?»), и когда спускались обратно. А в какой-то момент подал и больше не отпускал, они так и шли дальше, держась за руки.

А еще он поправил ей на шее серебряную цепочку, выбившуюся из-под майки. А потом таскал на себе ее рюкзак, когда они приехали в монастырь и устраивались в «гостинице» — в одноэтажных деревянных бараках — мальчики в одном, девочки в другом, —  без душа и с одним туалетом на весь коридор. В крохотных комнатушках жили по одному, как в кельях. Игорь занес рюкзак к ней в комнату.

Олеся не знала, налаживается ли дружба внутри остального коллектива, потому что кроме Игоря ее никто больше не интересовал. Кураторша даже сделала им замечание: «Ну вы, влюбленные, с остальными тоже надо общаться!» А когда увидела, как Игорь заходит к ней в комнату, нахмурилась: «Имейте в виду, ребята, это монастырь, никаких ночных визитов друг к другу».

Кураторша убежала, но Игорь не ушел. Назвала их «влюбленными»… Неужели со стороны так заметно? И намекала на то, что они… Олеся не из таких, неужели не видно?

Она бросила на него смущенный взгляд.

— Вот ненормальная… с чего она взяла… — Олеся неловко хмыкнула.

— Что именно? — Игорь глядел на нее в упор без улыбки. — Что я в тебя влюбился?

В его голосе не было ни капли иронии, а лицо изменилось, стало таким серьезным, что было почти страшно от предчувствия чего-то настоящего, великого и необратимого.

— Наверное, с того… что я влюбился, — тихо продолжил он.

— Сильно? — весело спросила она, а внутри у нее все замерло.

— Да, — односложно ответил он.

Придвинулся к ней очень близко и поцеловал — не прямо в губы, а чуть притронувшись, в самый их уголок, очень нежно. А потом выпрямился и неуверенно посмотрел на нее с немым вопросом: «Можно?»

У нее задрожали руки, и он, как почувствовав, взял их и спрятал в свои ладони. Приблизился снова, на этот раз поцеловав по-настоящему, так, что у нее сердце зашлось от странного незнакомого наслаждения.

— Прости, не очень умею целоваться… — сдавленно произнес он.

— А я совсем не умею, — призналась она.

— Значит, научимся вместе, — постановил Игорь.

За прикрытой дверью послышалось движение, и Олеся испуганно отпрянула от него — еще не хватало получить выговор или быть изгнанными из обители.

— Монастырь… — сказала она.

Он понял ее с полуслова.

— Тогда завтра…

— Да…

Он еще раз сжал ее руки, нехотя оторвался от нее и вышел, обернувшись у самой двери. В его темно-серых глазах стояла тоска от того, что они разлучались — пускай и всего на одну ночь.

 

***

 

Ночью она, конечно же, не спала. Нервы находились в крайнем возбужденном состоянии, она перемалывала каждое сказанное слово, вспоминала каждое прикосновение. Почему она ни разу не дотронулась до него сама? Его густые черные волосы — ей так хотелось запустить в них руку, хотелось прижаться к нему, дотронуться губами до его крепкой, спортивной шеи. И почему она все время отшучивалась? Почему не сказала, что тоже влюбилась — нет, любит его, чуть ли не с самого детства? Он должен знать, должен знать все… Волна неведомых желаний накатывала на нее, предчувствие огромного счастья не давало уснуть, ожидание завтрашнего дня было волнительным и тревожным.

 Утром она, как могла, привела себя в порядок: расчесалась перед мутным зеркальцем на стене, умылась, пока никто не занял туалет, надела новую майку взамен вчерашней, изрядно пропахшей потом (ужасно, а вдруг он вчера почувствовал?). На всякий случай сбрызнула себя туалетной водой с тонким, едва уловимым ароматом. И поспешила на завтрак в монастырскую трапезную, где им уже накрыли три длинных стола. Немудреная, но здоровая пища: каша, яйца, сыр, блины с яблочным повидлом. В дальнем углу завтракали кураторша с экскурсоводом. Потихоньку подползали заспанные студенты.

Она быстро поела и теперь потягивала чай в ожидании Игоря — он все никак не приходил.

Наконец, позавтракали уже все, но Игорь так и не появился. Олеся встревожилась. Спросить было не у кого, никто его тут толком не знал, она даже понятия не имела, в какой он комнате.

— Объявление, — охрипшим голосом прокричала экскурсовод. — Для тех, кто вчера не слушал.

В трапезной было по-утреннему прохладно, деревянные стены еще не нагрелись, но лицо у нее лоснилось, и капли пота по-прежнему выступали на лбу.

— Сейчас собираемся во дворе, экскурсия по монастырю, потом заходим после службы в храм, я рассказываю там, говорить буду тихо, так что держимся возле меня. Это до одиннадцати. Затем полчаса на сборы, садимся в автобус и едем дальше. Заезжаем в краеведческий музей, музей ремесел, обедаем и двигаемся домой.

Надо было сказать кураторше, что Игоря нет — вдруг он заболел? Но ту словно ветром сдуло. Олеся вышла вместе со всеми на улицу, но и там Игоря не было. Все неторопливо двинулись за экскурсоводом, растянулись по дорожке, и Олеся пошла, было, за ними, но нарочно отстала, а потом решительно повернула обратно, к мужскому бараку.

Заглянула в открытую дверь в коридор — тишина. Она нерешительно двинулась по коридору, встала где-то посередине и негромко позвала:

— Игорь?

Все двери были закрыты, и она боялась постучаться в  одну из них — вдруг там окажется бородатый паломник и устроит скандал на всю обитель: студентка ломится к мужикам.

— Игорь! — позвала она уже громче, обозначая, что пришла к кому-то конкретному.  

Наконец, она услышала движение за одной из дверей, приблизилась и снова повторила имя.

— Это ты? — услышала она его приглушенный голос. — Ты не пошла на экскурсию?

— Можно зайти?

— Нет… не надо, — как-то напряженно ответил он. — Ты иди.

— Что-то случилось? Игорь, не пугай меня. Ты заболел?

— Нет…

Он, наконец, открыл, но внутрь не пропустил. Сейчас ему явно было не до поцелуев — лицо бледное, и стоял он как-то странно, полусогнувшись.

—  Тебе плохо? – еще больше испугалась она. — Позвать врача?

— Да нет… все в порядке…  Я потом…Ты иди, я полежу и приду.

— Отравился? – словно по наитию спросила она.

— Ну… типа того.

— Ясно. Вчерашний обед, не иначе.

Ей сразу стало легче — теперь она хотя бы понимает, что происходит, и, главное, знает, что делать.

— Так, говори, что у тебя — тошнота, рвота?

— Нет… — выдавил он и поморщился, невольно прикладывая руку к животу.

— Понос? — деловито спросила она. — У меня есть лекарство, я сейчас принесу.

— Не надо… У меня… наоборот, — он поморщился еще сильнее, только уже не от боли, а от отвращения к сказанному.

— То есть… запор?

Он только угрюмо кивнул.

— Извини, я лягу. Боль такая, что…

Игорь отвернулся от нее, сделал шаг к кровати и скрючился на ней.

—  Все утро, прости за подробности, просидел сама знаешь где, пока меня не выгнали, а толку…

— Слабительного у меня нет, — обеспокоенно пробормотала она, соображая, как поступить. — Надо сбегать в аптеку. Подожди, я сейчас...

— И какая же тут аптека, — вяло усмехнулся он. — Тут, небось, травками лечатся.

Монастырь, действительно, стоял на отшибе. Но действовать как-то надо было.

— Ничего… здесь тоже люди живут. Найдется что-нибудь. Станет хуже, или, наоборот… ну ты понял… звони на мобильный.

Она сообразила, что они даже не обменялись вчера телефонами, потому что постоянно находились вместе. Взяла его телефон и набрала с него свой, пока не раздался звонок.

— Я быстро… До одиннадцати время есть.

Она подошла к нему и ласково погладила по волосам, как мечтала. Он только жалко глянул на нее.

— Извини, — выдавил он. — Не так все задумывалось…

— Ерунда. Мы же люди, а не роботы. Я скоро приду.

Олеся понимала — она должна его спасти и спасет. Не бросит в беде. И никакой неловкости между ними не будет — они уже не чужие, наоборот, это их сблизит еще сильнее.

Она сбегала к себе в келью за деньгами и рванула на поиски аптечного киоска. Обежала весь монастырь, но, разумеется, ничего не нашла, кроме лавок с выпечкой и сувенирами.  Выпечка с ее задачей не очень вязалась, поэтому Олеся решительно направилась к сувенирам. За прилавком сидела пожилая монахиня с добрыми глазами. Олеся, как могла, рассказала той о проблеме.

— Ох, милая, у нас тут врача нет, если что, из города вызываем.

— Да не надо врача… наверное. Есть же у вас аптечка, лекарства какие-нибудь… может, спросить у кого-нибудь…

—  Кого же я сейчас спрошу… Пока водят экскурсии, все сидят в кельях, молятся. А другие на послушаниях, каждая на своем, отвлекать нельзя.

 — А у вас… у вас нет ничего? — не отставала Олеся.

Монахиня посмотрела на нее задумчиво.

— Ладно, посиди тут, посторожи. Если кто что захочет купить, прими деньги. Сбегаю я сейчас кое-куда…

На счастье, других посетителей, кроме их группы, в столь ранний час еще не было.

Олеся вся извелась в ожидании. Игорю она не звонила — вдруг тот… гм… как раз занят?  Казалось, прошло уже около часа, хотя на самом деле не больше десяти минут. Наконец, монахиня возвратилась.

— Вот, смотри, что нашла.

Вместо вожделенных лекарств в руках она держала старую резиновую грелку.

— Разве можно в таких случаях греть? — удивилась Олеся.

— Да не грелка это, а клизма, — назидательно объяснила монахиня. – Видишь, вот длинный провод с наконечником? Наполняешь водой, надо подвесить повыше, вот дырочка, и вот тут регулируешь, с какой силой течет. А другой конец сама знаешь куда.

— Ох… нет… спасибо, но… Лучше сиропа какого-нибудь… Может, я в город съезжу?

Олеся жалела о потерянном времени — давно бы смоталась туда-сюда.

— Да не валяй дурака, —  по-простецки махнула на нее монахиня. — На чем ты поедешь, здесь до города сорок минут на маршрутке, и то дождись еще. Самое лучшее средство, я тебе говорю. Быстренько все пробьет, что заперло.

Выхода не было, Олеся брезгливо взяла резиновый мешок и неловко поблагодарила.

— Можешь не возвращать, — сказала монахиня ей вслед. — У нас таких еще две.

Олеся побежала обратно, стараясь спрятать клизму под мышку — лишь бы никого не встретить.

Игоря она обнаружила в прежнем состоянии. Среагировал он предсказуемо, пройдя все стадии — от недоумения при виде «грелки» до неподдельного ужаса.

— А… обычной клизмы у них не было, маленькой? Ну, знаешь, такой, как груша?

Видимо, ему стало совсем фигово, раз он соглашался на «грушу», но Олеся только с сожалением помотала головой.

— Ничего, эта лучше, — утешила его она. — Эффективнее.

Сбегала в туалет, набрала воды, потом принялась искать, на что бы подвесить сооружение, но, как нарочно, ни гвоздика, ни крючка над кроватью не было.

— Я подержу, — обреченно сказала она и быстро добавила:

— Не бойся, я отвернусь.

При всем ее отношении к Игорю ей вовсе не хотелось наблюдать процесс. Зато ему, похоже, стало уже все равно.

Она действительно отвернулась сначала, когда он взял наконечник и приспустил штаны. За ее спиной Игорь застонал от боли. Ей все-таки пришлось обернуться, иначе она не смогла бы правильно держать клизму.

— Скажешь, когда… — начала она через некоторое время.

Игорь сосредоточенно молчал, а потом вдруг быстро вскочил, выдернул из себя орудие пыток и помчался в сортир.

Олеся некоторое время ждала в комнате, потом подошла к закрытой двери туалета:

— Порядок? — нерешительно спросила она.

— Да! – крикнул Игорь. — Иди… я потом приду…

Олеся глянула в коридорное окошко и увидела, как несколько парней из их группы остановились на дорожке и закурили (а как же запрет?). Похоже, экскурсия уже закончилась.

— Я пойду… увидимся в автобусе, да?  — громко сказала она ему через дверь. — Позвони, если что …

— Хорошо, иди, уходи… — снова выкрикнул он.

Олеся не возражала — ей самой хотелось покончить с тягостным происшествием.

Она глянула на часы — пора было паковаться и бежать в автобус. Игорь не звонил. Она надеялась, что он успеет. Ну ничего, думала она, собирая рюкзак, все это забудется, неловкость уйдет, и они еще посмеются над этим не раз. И вообще, кто бы еще для него такое сделал? Она чувствовала себя медсестрой-героиней.

Все тусовались возле автобуса. Игорь, к ее удивлению, уже сидел внутри, она увидела его сквозь стекло. Он занял переднее сиденье, рядом с сумкой экскурсовода, где никто до этого не садился. Олеся залезла в автобус, поравнялась с ним и спросила негромко:

— Ты как?

— Нормально, — ответил он, не глядя ей в глаза.

Сзади уже заходили, и она невольно прошла в конец автобуса, на их прежнее место. Игорь даже не обернулся.

Олесе все стало ясно. Она понимала всю степень смущения и досады, которые он сейчас испытывал. Она с нежностью смотрела на его упрямый затылок. Наверное, думает теперь, бедняга, что она не захочет на него даже глядеть, не то что сидеть рядом с ним. Вот же дурачок… Надо просто успокоить его мужское самолюбие.

Однако Игорь не давал ни единой возможности объясниться. В краеведческом музее он все время держался подальше, а когда она приближалась, вставал с кем-нибудь рядом, чтобы Олеся не смогла с ним заговорить.

В музее ремесел и того хуже. Для мастер-класса потребовалось разбиться на группки по несколько человек, каждая со своим мастером. Игорь прилепился к трем веселым девчонкам и не отходил от них ни на шаг.

Однокурсники с любопытством на них поглядывали. Пока они вчера с Игорем никого не замечали, остальные их отлично заметили. И теперь Олеся чувствовала себя полной дурой. Наверное, все теперь думают, что он ее бросил. Впрочем, неважно, всё ведь разрулится. Но почему-то чужое мнение сегодня интересовало ее куда больше, чем накануне.

Наконец, двинулись в обратный путь. Игорь по-прежнему сидел впереди.  Олеся сообразила — ведь можно написать ему смс. Полдороги она формулировала, а потом забила текст в телефон.

«Игорь, ну что за ерунда, — писала она. — Все это совершенно естественно, прекрати стесняться и валять дурака. Включи чувство юмора. Давай поговорим, и ты узнаешь, как я к тебе отношусь. Ты мне очень, очень, очень нравишься, ты удивишься, сколько лет подряд. А сегодня не меньше чем вчера, понимаешь?»

Она отправила сообщение, не услышала, но увидела, как он получил и прочел его.

Ответа долго не поступало. Наконец, у нее в телефоне блямкнуло.

«Дело не в этом, — ответил Игорь. — Ты меня спасла, но я не смогу с тобой больше встречаться. Теперь, когда я думаю о тебе, у меня перед глазами только эта жуткая клизма. Я представлял себе все иначе. Прости».

Олеся медленно положила телефон на пустое сидение рядом. Некоторое время она осмысляла, потом поняла, что сейчас разревется от обиды и оскорбления. А потом передумала реветь. На душе стало удивительно пусто, как-то совсем бесцветно и жестко.

Она взяла аппарат и написала ответ, нажимая на экран так, словно пыталась его раздавить.

«Какой ты, однако, романтик! — Олеся поставила смайлик, как будто ее тошнит. — Боюсь, тебе вставят клизму еще не раз. Сочувствовать не стану».

«Никому больше не стану», — повторила она про себя, прикусив губу и нажимая «отправить».

Когда автобус прибыл, Игорь выскочил первым и ушел, не оглядываясь.

— Поругались, что ли? — сострадательно спросила у нее кураторша. — Не переживай,  помиритесь…

— С таким-то засранцем? — холодно усмехнулась Олеся. — Это вряд ли.

Закинула за плечо рюкзак и пошла в общежитие. В конце концов, завтра начинался учебный год.  

2020г.