Цитатник
Жак Превер. Как нарисовать птицу
(Подстрочный перевод)
Сначала нарисовать клетку / с открытой дверцей / затем нарисовать / что-нибудь красивое / что-нибудь простое / что-нибудь приятное / что-нибудь полезное / для птицы / затем прислонить полотно к дереву / в саду, / в роще / или в лесу / спрятаться за деревом / молчать / не двигаться... / Иногда птица прилетает быстро / ей также могут понадобиться долгие годы / прежде чем решиться (на это). / Не отчаиваться / ждать / ждать, если нужно, годами / рано или поздно прилетит / птица эта не имеет никакого отношения / к успеху картины / Когда птица прилетит / если она прилетит / хранить глубокое молчание / ждать чтобы птица влетела в клетку / и когда она влетит / тихо кистью закрыть дверцу / потом / один за другим стереть все прутья / заботясь о том чтоб не коснуться ни единого перышка птицы / Затем нарисовать портрет дерева / выбирая самую красивую из его веток / для птицы / нарисовать также зеленую листву и свежесть ветра / солнечную пыль / и шумы живущих в траве в летнюю жару / а потом ждать чтобы птица решилась запеть / Если птица не поет / это плохой знак / знак того что картина плохая / но если птица поет это хороший знак / знак того что вы можете подписаться / и тогда совсем тихо вы вырвете / одно из перьев птицы / и напишете свое имя в углу картины.
«...надо понять, ухватить... главное в каждой ситуации, в каждой проблеме. Для этого надо не понаслышке, не из вторых рук, а глубоко и точно знать материал, постигнуть его философский и политический смысл, овладеть секретом художественного обобщения – обобщения, не превращающегося в общее место»
(Л.К.Чуковская, «В лаборатории редактора»)
«Следует искать той простоты, до которой надо подняться, а не до той, до которой опускаются»
(С.Я.Маршак, со слов Л.К.Чуковской, «В лаборатории редактора»).
Свободная поэзия и христианство.
"Свободная поэзия - и "готовая", систематичная, рационально обоснованная и "отвлеченная" от непорседственного опыта доктрина: две эти вещи обыкновенно представляются несовместимыми. Эту несовместимость или несоизмеримость в Новое время принято понимать так, что свободное творчество шире и богаче любой, в том числе и христианской, доктрины. (...) Но, по меньшей мере, не менее справедливо и прямо противоположное: христианская доктрина, понятая всерьез, шире и богаче любого художественного высказывания; она ставит перед мыслью и чувством (вообще говоря, перед всем человеком) задачи такой всеобщности и глубины, какие редко составляют предмет заботы художника. Да ему обыкновенно и не требуются темы такой высоты, глубины и широты: "из какого сора растут стихи", нам не раз сообщали. До каких небес они при этом дорастают, мы не раз видели..."
(Ольга Седакова, Земной рай в "Божественной Комедии" Данте, из книги "Апология разума")
из книги "Человек за письменным столом".
"Ум, порядочность, большие испытания - все это вещи, которые не следует писать у себя на лбу. Вообще, человек сам у себя на лбу не должен быть написан".
"Для того, чтобы быть выше чего-нибудь - надо быть не ниже этого самого".
"Человека, вредящего в силу убеждения, можно переубедить; человека, вредящего по личной злобе, можно смягчить. Только вредящий из страха неуязвим и непреклонен".
"Напрасно стараться встать между дураком и его глупостью (Джек Лондон). А между умным человеком и его глупостью тоже не следует становиться".
"Соблазну трагическим отвечаю: вкусивши сладкого, и очень можно захотеть горького, но, вкусивши горького, не захочешь горького".
"Удачно сочетание лени и честолюбия. Эти свойства, корректируя друг друга, удерживают их носителя от распущенности и от карьеризма".
"Люди рационалистические со слабо развитыми инстинктами равнодушны к своему детству. Они его плохо помнят. Чем больше у человека нутра, интуиции, тем тверже он убежден в подлинности своих невозможно ранних воспоминаний. Толстой не сомневался в том, что он помнит, как его годовалого... купали в корыте".
"Зависть талантливых... которые если завидуют, то завидуют таланту. То есть они могут завидовать и машинам, и дачам, - но всерьез, с болью и злобой, а порой с любовью, они завидуют только осуществленному познанию мира. Все можно вытерпеть - бедность и кляп во рту, безвестность и неудачи, но когда другой находит то самое нужное слово - это нестерпимо, хотя, быть может, и восхитительно."
"Только никогда не писавшие думают, что писать приятно".
"Железных людей нет. Есть люди деревянные".
"Человек хочет, конечно, быть лучше других, но этого ему мало. Главное, быть не хуже других; только это избавляет от комплекса неполноценности, а вовсе не сознание своей гениальности".
"Сочетание интеллектуализма с посредственностью способствует чувству элитарности".
"Творчество есть оформление своего понимания жизни, следовательно, оно правдиво, - тому свидетельством классический симбиоз вранья и подхалимства с бездарностью".
"Сейчас удивительно много людей пишут хорошие стихи. Трансформированное слово, поэтические ходы мысли, стиховые средства - все на месте. Тут-то и начинается беда - драма ненужных хороших стихов. В них нет мысли; поэтическая мысль - не выжимка из стиха, а самая плоть его..."
"Стихи - это опыт жизни в магическом кристалле обнаженного смысла... Мандельштам говорит, что поэтическое слово - "пучок" смыслов, "и смысл торчит из него в разные стороны..."
"Настоящее стихотворение - до краев переполеннное мгновенье, блиц-открытие жизни (открытие называют также миром поэта, картиной мира, узнаваемостью поэта)."
"Гумилев говорил Анне Андреевне:
- У нас писатели кончали тем, что начинали учить людей. Когда ты заметишь, что я начинаю учить, - отрави меня, пожалуйста".
Из книги "Мысль, описавшая круг".
"Если принцип любви в том, что вне меня находящееся становится мною, то принцип деятельности (творчества) в том, что я становлюсь вне себя находящимся. И надо сказать - это почти один и тот же принцип."
("Письма Баламута"):
"(Бог) хочет привести человека в такое состояние, когда он мог бы спроектировать лучший в мире собор, знать, что этот собор хорош, и радоваться тому, но не больше и не меньше, чем если бы его спроектировал кто-нибудь другой... В сущности, (Бог) хочет, чтобы человек был совершенно свободен от предубеждений в свою пользу и мог радоваться своим способностям так же искренне и благодарно, как и способностям ближнего, восходу солнца, слону или водопаду. Он хочет, чтобы каждый человек видел, что все существа (в том числе и он сам) великолепны и прекрасны. Он хочет по возможности скорее разрушить в человеке животное самообожание, но... конечная Его цель - в том, чтобы восстановить в нем благожелательность и милосердие ко всякому творению, включая себя самого...
...Поэтому Он будет всячески стараться, чтобы (человек) вообще перестал думать о том, какая ему цена... Он напомнит, что от человека вообще не требуется никакого мнения о своем таланте, так как он прекрасно может им пользоваться, не решая точно, какая же из ниш в храме славы предназначена для него... (Бог) будет убеждать еще в одной истине, которую (люди) признают, но которую им трудно почувствовать: что они не создали самих себя, что все их способности дарованы (Богом) и гордиться талантами так же глупо, как гордиться цветом волос".
Цитаты по книгам Андрея Тарковского «Запечатленное время», «Мартиролог», а также по лекциям режиссера
- Художники существуют только потому, что мир несовершенен.
- Спасти всех можно, спасая себя. В духовном смысле, конечно. Общие усилия бесплодны.
- Каждый художник руководствуется своими собственными законами, совершенно необязательными для другого.
- Человек не создан для счастья. Существуют вещи более важные, чем счастье. Поиски правды почти всегда являются очень болезненными.
- Художник обязан быть спокойным.
- Настоящее уважение к собеседнику покоится на уверенности, что он не глупее тебя.
- Как сказано кем-то — чтобы хорошо писать, нужно забыть грамматику.
- Традиционные истины остаются истинами только тогда, когда они подтверждаются собственным опытом.
- Любое творчество тяготеет к простоте, к максимально простому способу выражения.
- Художник несвободен всегда. Нет более несвободных людей, чем художники. Они скованы своим даром, своей предназначенностью — служения своему дару и тем самым народу.
- Настоящий художник всегда служит бессмертию — пытается обессмертить мир и человека в этом мире.
- Дело все в том, что мы живем в воображаемом мире, мы сами творим его. И потому сами же зависим от его недостатков, но могли бы зависеть и от его достоинств.
- Вообще искусство — это попытка составить уравнение между бесконечностью и образом.
- Самовыражение без взаимопонимания бессмысленно.
- Что такое моменты озарения, если не мгновенно ощущаемая истина?
- Художник не может быть отчасти искренним, как не может искусство быть лишь приближением к прекрасному.
- Очевидно, что искусство ничему научить не может, если за четыре тысячи лет человечество так ничему и не научилось?!
- Шедевры, не всегда различимые и различаемые среди произведений, претендующих на гениальность, разбросаны в мире, как предупреждающие надписи на минном поле.
- Я не знаю ни одного шедевра, лишенного определенных слабостей, свободного полностью от несовершенств.
- Время — это условие существования нашего «Я».
- Искусство — не наука, чтобы позволять себе ставить эксперимент.
- Научиться можно всему — невозможно только научиться мыслить независимо и достойно, невозможно научиться быть личностью.
- Чтобы быть свободным, нужно просто им быть, не спрашивая ни у кого на это разрешения.
О писателях.
«Слушай, Фриц, - сказал Изя. – Ну зачем тебе лишние хлопоты? Ну, появятся у тебя талантливые писатели, ну начнут они тебя костерить в своих гениальных произведениях – и тебя, и твои порядки, и твоих советников…(…) Сначала ты будешь их уговаривать, потом начнешь грозить, потом придется тебе их сажать…
-Да почему это они будут меня обязательно костерить? – возмутился Гейгер. – А может быть, наоборот – воспевать?
-Нет, - сказал Изя. – Воспевать они не станут. (…) великие писатели… всегда брюзжат. Это их нормальное состояние, потому что они – это больная совесть общества, о которой само общество, может быть, даже и не подозревает… Больная совесть просто болит, и всё…
(Стругацкие, «Град обреченный»)
Евгений Евтушенко, "Неверие в себя необходимо"
Да разве святость — влезть при жизни в святцы?
В себя не верить — всё-таки святей.
Талантлив, кто не трусит ужасаться
мучительной бездарности своей.
Неверие в себя необходимо,
необходимы нам тиски тоски,
чтоб тёмной ночью небо к нам входило
и обдирало звёздами виски,
чтоб вваливались в комнату трамваи,
колёсами проехав по лицу,
чтобы верёвка, страшная, живая,
в окно влетев, плясала на лету.
Необходим любой паршивый призрак
в лохмотьях напрокатных игровых,
а если даже призраки капризны, —
ей-богу, не капризнее живых.
Необходим среди болтливой скуки
смертельный страх произносить слова,
и страх побриться — будто бы сквозь скулы
уже растёт могильная трава.
Необходимо бредить неулёжно,
проваливаться, прыгать в пустоту.
Наверно, лишь отчаявшись, возможно
с эпохой говорить начистоту.
Необходимо, бросив закорюки,
взорвать себя и ползать при смешках,
вновь собирая собственные руки
из пальцев, закатившихся под шкаф.
Необходима трусость быть жестоким
и соблюденье маленьких пощад,
когда при шаге к целям лжевысоким
раздавленные звёзды запищат.
Необходимо с голодом изгоя
до косточек обгладывать глагол.
Лишь тот, кто по характеру — из голи,
перед брезгливой вечностью не гол.
А если ты из грязи да и в князи,
раскняжь себя и сам сообрази,
насколько раньше меньше было грязи,
когда ты в настоящей был грязи.
Какая низость — самоуваженье...
Создатель поднимает до высот
лишь тех, кого при крошечном движеньи
ознобом неуверенность трясёт.
Уж лучше вскрыть ножом консервным вены,
лечь забулдыгой в сквере на скамью,
чем докатиться до комфорта веры
в особую значительность свою.
Благословен художник сумасбродный,
свою скульптуру с маху раздробя,
голодный и холодный, — но свободный
от веры унизительной в себя.
Дмитрий Быков
"Совесть — это функция от интеллекта".
"Человек, уважающий себя, гадости делать не будет, потому что это ударяет по его самомнению".